Защита жизни нерожденных детей. Православная оценка недавно разгоревшейся дискуссии

Епископ Иов Штутгартский (Д-р Бандман)

Скандал вокруг кандидатки на должность судьи Федерального конституционного суда — Фрауке Брозиус-Герсдорф — чьи спорные позиции, в частности по вопросам абортов и обязательной вакцинации, вызвали бурную критику и чье избрание по настоянию фракции ХДС в Бундестаге было внезапно отменено — вновь разжег общественную дискуссию о защите жизни.

Как может православная церковь, за которой в Германии стоят несколько миллионов верующих, участвовать в этой дискуссии? Какую роль она может сыграть в нарастающей культурной войне между консервативными и либеральными силами? И не является ли защита жизни ключевой темой, которая определяет не только моральное будущее нашего общества, но и наше призвание и ответственность как православных христиан в нем?

Что такое защита жизни?

Bischof Hiob (Dr. Bandmann)

Защита жизни — это прежде всего юридическое понятие. Теологи же занимаются этическими основами законодательства. При этом важно понимать, что западные демократии основывают свои законы не напрямую на христианских, а на просветительских ценностях, которые, в свою очередь, восходят к христианским.

То есть речь идет не о прямом применении, скажем, библейских заповедей, а о с богословской точки зрения довольно расплывчатом определении прав человека. Если взглянуть на библейское предание о праве на жизнь, становится ясно: Бог — это тот, кто дает жизнь, и только Он имеет право ее отнять. Людям же запрещено отнимать жизнь и проливать кровь другого.

«Не убивай». (Исх. 20:13)

На примере этой заповеди Иисус Христос показывает, что закон следует понимать не только буквально: тот, кто исполняет его из любви к Богу, не ограничивается лишь соблюдением буквы закона.

«Вы слышали, что сказано древним: "не убивай"; кто же убьет — подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно — подлежит суду; а кто скажет брату своему: "Рака" — подлежит синедриону; а кто скажет: "Безумный" — подлежит геенне огненной.» (Мф. 5:21-22)

Также трудно понять проповедникам современной либеральной этики то, насколько естественным в Библии является поручение человеку подчинить себе творение — включая убийство животных ради пищи или жертвоприношений:

«И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею» (Быт. 1:28)

Но и здесь библейская традиция сложнее, чем может показаться на первый взгляд: охота на животных, олицетворяемая Каином, сыном Адама, начинается только после грехопадения. В раю и люди, и животные питаются «травами зелеными и плодами».^[1] Иаков, более разумный из двух сыновей Исаака, представлен как земледелец и скотовод, а его брат Исав — как охотник.

Некоторые постмодернистские экологические подходы ставят под вопрос уникальность человека в творении и требует его коммунистического уравнивания с остальной природой. Это проявляется в зачастую чрезмерном законодательстве и опеке над гражданами со стороны постмодернистских государств в области охраны природы, защиты животных и видов. Но не стоит ли снова сосредоточить внимание на защите жизни и правах человека как такового?

Где начинается защита жизни?

Сегодня, с одной стороны, защита редких животных может доходить до того, что серьезно ограничиваются права людей, живущих рядом с ними. С другой стороны, защита жизни нерожденных детей все чаще отодвигается на второй план — перед правом женщины свободно распоряжаться своим телом. В дебатах об абортах регулярно звучит неискренний вопрос: с какого момента начинается жизнь в утробе матери и с какого момента она должна считаться самостоятельной, а значит, защищаемой?

Христианская этика с самого начала приравнивала аборт к убийству.^[2] Раньше, правда, мало было известно о первых этапах беременности — лишь такие видимые признаки, как отсутствие менструации, сердцебиение плода или рост живота, указывали на зарождение новой жизни.

Аборт означает любое преднамеренное прерывание этого естественного процесса развития человеческой жизни. Сегодня даже теологи спорят, что именно подразумевается под правом на жизнь и какие биологические стадии можно считать началом полноценного и самостоятельного существования. Началом иногда считают имплантацию эмбриона в слизистую матки (нидацию), клеточную дифференциацию, первое сердцебиение или момент, когда плод теоретически может выжить вне материнской утробы с помощью медицины.

С христианской точки зрения все эти попытки установить границу — будь то на 8-й день или после трех недель — не просто бесполезны, но и циничны. В любом случае презирается жизнь, которая уже с момента оплодотворения существует в своем полном потенциале и развивается.

Напротив, современная медицина, позволяющая точно наблюдать и определять процессы беременности, должна стать поводом для более внимательного морального взгляда. Ведь тогда любое вмешательство в этот процесс с целью лишить жизни — это грех, рана в отношениях между людьми, с собой и с Творцом.

К вопросу о контрацепции

Позиция православной церкви по вопросу контрацепции отличается от римско-католической. Последняя известна своей строгой категорической позицией: любое средство контрацепции недопустимо.^[3] По католическому учению, телесная любовь между мужчиной и женщиной благословляется Богом только в том случае, если она направлена на рождение новой жизни. Половая близость, служащая любви, построению близости или взаимному удовольствию, считается грехом, если она не направлена на зачатие.

Православие не имеет четко сформулированного или обязательного этического учения на эту тему, однако существует консенсус среди православных богословов: контрацепция может быть допустима в рамках ответственного планирования семьи. Половая любовь выходит далеко за рамки деторождения. Прот. Александр Шмеман, по моему мнению, точно выразил православное понимание: «Любовь не нуждается в оправдании. Не потому, что она дает жизнь, любовь хороша — а потому что она хороша, она дает жизнь.»^[4]

Об отношении к женщинам в трудной ситуации

Социальное учение Русской православной церкви 2001 года стало первым документом во всей православной традиции, который касается биоэтических вопросов и предлагает соответствующие положения. С одной стороны, в нем подчеркивается, что аборт по-прежнему считается убийством согласно церковному праву. С другой стороны, акцент делается на том, что нужно серьезно относиться к судьбам женщин, совершающих этот поступок.

Грех аборта остается грехом, но его следует оценивать по-разному в зависимости от обстоятельств — например, если речь идет о тяжелом изнасиловании, социальной нужде или угрозе жизни матери.

Духовник или исповедник должен рассмотреть все обстоятельства конкретной женщины, чтобы определить, какая форма покаяния будет для нее (и отца ребенка) целительной.

Каноны древней Церкви еще не знали этой пастырской дифференциации. Современное развитие церковной дисциплины, на мой взгляд, заслуживает одобрения.

Ни в странах происхождения православия, ни здесь, в диаспоре, за исключением отдельных пилотных проектов по западному образцу, не существует церковных консультационных центров для женщин в трудной ситуации или специализированной помощи после аборта. Это не следует трактовать как безразличие или непрофессионализм православных церквей, так как, по моим наблюдениям, они придают большее значение целостной пастырской работе, которую выполняют местные священники. Специалисты, умеющие работать с женщинами, столкнувшимися с нежелательной беременностью, могут быть хорошим решением. Но пастырский взгляд требует видеть и исцелять человека целиком; конкретные проблемы зачастую — лишь верхушка айсберга.

Аборт в государственном законодательстве

Разделение церкви и государства в Германии не является абсолютным. Законодательство и Федеральный конституционный суд в своих решениях в основном ориентируются на этические нормы общества, которые до сих пор частично основаны на христианской вере. Слава Богу, христианство в Германии пока еще имеет большинство.

Но чем больше ослабевает влияние христианства, чем дальше отступают церкви от собственных этических принципов, тем больше в обществе размываются моральные нормы — и тем больше меняется законодательство. Стражи Конституции начинают следовать либеральным и постхристианским установкам.

Кандидатка в Конституционный суд — проф. Брозиус-Герсдорф

Если мы, христиане, больше не берем на себя ответственность за проповедь и жизнь по библейским ценностям, если мы не называем в общественной дискуссии суть христианской вести, мы не должны удивляться, что люди вырастают с чуждой христианству системой убеждений — и что государство и правосудие начинают отражать эту систему.

Обнадеживает то, что христианские демократы поддались давлению консервативных христиан в обществе, когда речь шла о назначении спорной кандидатки на пост судьи Конституционного суда. Некоторые политики последовали голосу совести, а не партийным расчетам, когда выбирали представителей народа в высшую моральную инстанцию государства.

Позиции Фрауке Брозиус-Герсдорф, которые она в последние годы частично озвучивала публично, сегодня кажутся многим немцам нормальными и само собой разумеющимися — хотя для верующих христиан они противоречивы и морально сомнительны. В совместном заключении с мужем в 2021 году она утверждала, что всеобщая обязанность к вакцинации от COVID-19 соответствует Основному закону и даже может быть обязательной. Она даже предлагала лишать невакцинированных больничных выплат и обязывать их к частичной оплате лечения при тяжелом течении болезни.^[5] При этом она отстаивает приоритет права женщины на распоряжение своим телом над правом на жизнь ребенка. В первые 12 недель, по ее мнению, право эмбриона на жизнь «имеет лишь незначительный вес»; права женщины доминируют — аборт должен быть законным и безнаказанным. И даже после 12 недель, в так называемую среднюю фазу, по ее мнению, законодательство должно оставаться гибким, особенно если продолжение беременности считается неприемлемым.

Ее юридическая аргументация является примером этического подхода, несовместимого с христианским представлением о защите жизни. На последних выборах в Бундестаг (23 февраля 2025 года) было ясно видно, что большинство населения проголосовало за консервативные и правые партии. На мой взгляд, причина кроется в том, что значительная часть населения не согласна с левыми позициями некоторых партий и надоедливым контролем над гражданами через запреты, приказы и штрафные налоги. Традиционно более консервативный средний класс все больше не понимает и не принимает политику, которую ему навязывают. Многие православные христиане видят в этом возвращение к традиционным ценностям. Однако также необходимо критически относиться к политическим крайностям. В этой новой ситуации, которая только начинает складываться, важно не быть втянутыми экстремистскими силами. Агрессивные кампании по дискредитации никому не помогают.

Православный вклад в общество

В последние годы наблюдается, что православные христиане, особенно молодежь и священники в Германии, регулярно и серьезно участвуют в демонстрациях в защиту жизни — так называемых «Маршах за жизнь». Их можно узнать по иконам, которые они по православной традиции несут с собой. Так они свидетельствуют, что защита жизни — важная миссия нашей церкви. Остается надеяться, что наше свидетельство, пусть и малое, будет замечено и услышано в немецком обществе.

^[1] Ср. Быт 1,29-30.

^[2] Ср. Учение Господа, (переданное) народам через 12 апостолов (Дидахе) (https://azbyka.ru/otechnik/pravila/didahe_rus/#source): „…не умерщвляй дитяти в зародыше и рожденного не убивай“.

^[3] Согласно энциклике «Humanae Vitae» Папы Павла VI (1963-1978), брак и супружеская любовь «по своей сути ориентированы на деторождение и воспитание потомства». В качестве естественного планирования семьи допускается исключительно «использование неплодородных периодов».

^[4] Александр Шмеман, За жизнь мира, Москва 2018.

^[5] Ср. https://www.uni-potsdam.de/fileadmin/projects/lehrstuhl-brosius-gersdorf/Dokumente/Aktuelles/Stellungnahme_zur_Einführung_einer_allgemeinen_Impfpflicht.pdf. Недавно она пересмотрела свою прежнюю позицию в отношении обязательной вакцинации и «защиты вакцинированных от невакцинированных».