По следам московской научной конференции, приуроченной к 80-летию со дня смерти иерарха
Григорий Игоревич Трофимов, краевед из г.Ростова-на-Дону, исследователь биографий церковно- и священнослужителей, пострадавших в годы гонений от богоборческих властей. Автор исторических статей в журнале "Посев".
«А Он заповедал им, говоря: смотрите, берегитесь закваски фарисейской и закваски Иродовой.» Евангелие от Марка 8:15
Как сообщалось на официальном сайте Московской Патриархии[1], 15 мая 2024 года в причтовом доме Богоявленского кафедрального собора в Елохове (г. Москва) состоялась научная конференция «Патриарх Сергий и его духовное наследство» (повторяет название одноименной книги[2] о Патриархе Сергии, изданной в Москве в 1947 году). Одним из организаторов конференции выступил Российский православный университет святого Иоанна Богослова, возглавляемый ректором Александром Владимировичем Щипковым. В ходе конференции последний высказал следующее пожелание:
«Необходимо правильно оценить деяния Святейшего Патриарха Сергия как церковного деятеля, отстоявшего Церковь в годы гонений, воздать должное его трудам и отразить их в учебниках истории Русской Православной Церкви. Осудить навязанное нам понятие "сергианство", рассказать правду о том, кто, где и с какими политическими целями создал и пропагандировал это понятие» (выделено мной – Г.Т.).
Кроме того, А.В. Щипков снова поднял вопрос о канонизации Патриарха Сергия (Страгородского), в пользу которой он высказывался и ранее. Например, в 2016 году Александр Владимирович заявлял:
«Мы вряд ли когда-нибудь узнаем, что переживал Патриарх Сергий. Но, я глубоко убежден в том, что он будет канонизирован. Рано или поздно, не сегодня, так через 5, 10, 50 лет неизбежно произойдет осознание подлинных масштабов его личности и той колоссальной роли, которую он сыграл в истории Русской Церкви»[3] (выделено мной – Г.Т.).
Кроме того, в конференции приняла участие президент Российской академии образования Ольга Юрьевна Васильева, занимавшая ранее должность министра просвещения Российской Федерации (2018–2020). Экс-министр в своем докладе сравнила служение Патриарха Сергия с мученичеством. Ольга Юрьевна и раньше, в бытность членом Правительства РФ, высказывалась в пользу канонизации иерарха: «Уверена, что канонизация Патриарха Сергия (Страгородского) случится»[4].
В Докладе[5] митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия (Пояркова), председателя Синодальной комиссии по канонизации святых, сделанном на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви (13-16 августа 2000 года) в Москве, в Храме Христа Спасителя, говорится:
«Дело в том, что лица, подвергавшиеся арестам, допросам и различным репрессивным мерам, не одинаково вели себя в этих обстоятельствах. Отношение органов репрессивной власти к служителям Церкви и верующим было однозначно негативным, враждебным. Человек обвинялся в чудовищных преступлениях, и цель обвинения была одна — добиться любыми способами признания вины в антигосударственной или контрреволюционной деятельности. Большинство клириков и мирян отвергли свою причастность к такой деятельности, не признавали ни себя, ни своих близких и знакомых и незнакомых им людей виновными в чем-либо. Их поведение на следствии, которое зачастую проводилось с применением пыток, было лишено всякого оговора, лжесвидетельства против себя и ближних.
Члены Комиссии не нашли оснований для канонизации лиц, которые на следствии оговорили себя или других, став причиной ареста, страданий или смерти ни в чем не повинных людей, несмотря на то, что они пострадали. Малодушие, проявленное ими в таких обстоятельствах, не может служить примером, ибо канонизация — это свидетельство святости и мужества подвижника, подражать которым призывает Церковь Христова своих чад.» (выделено мной – Г.Т.).
Это критерии святости. Но, в годы сталинского террора в СССР получило широкое распространение противоположенное явление – публичный донос, как жанр политической публицистики. Одним из ярких примеров и классическим образцом публичного доноса в 1930-е годы можно считать статью революционного писателя Алексея Максимовича Пешкова (литературный псевдоним – Максим Горький) под названием «О литературных забавах», опубликованную 14 июня 1934 года в главном печатном органе Центрального Комитета Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков) – газете «Правда»[6] с подачи и по заказу её главного редактора Льва Захаровича Мехлиса[7]. Статья перепечатана другими советскими центральными газетами («Известия ЦИК СССР и ВЦИК»[8], «Литературная газета»[9] и «Литературный Ленинград»[10]). Недавно вернувшийся из Италии и живший в СССР на привилегированном положении «пролетарского писателя» Максим Горький обрушился с ложными обвинениями на талантливого казачьего поэта-самородка из Сибири 24-летнего Павла Николаевича Васильева[11], с которым даже не был лично знаком и которого никогда не видел.
Обласканный советской властью М. Горький так отзывается о своем молодом коллеге по писательскому цеху:
«Жалуются, что поэт Павел Васильев хулиганит хуже, чем хулиганил Сергей Есенин. Но в то время, как одни порицают хулигана, — другие восхищаются его даровитостью, “широтой натуры”, его “кондовой мужицкой силищей” и т.д. Но порицающие ничего не делают для того, чтобы обеззаразить свою среду от присутствия в ней хулигана, хотя ясно, что, если он действительно является заразным началом, его следует как-то изолировать. А те, которые восхищаются талантом П. Васильева, не делают никаких попыток, чтоб перевоспитать его. Вывод отсюда ясен: и те и другие одинаково социально пассивны, и те и другие по существу своему равнодушно “взирают” на порчу литературных нравов, на отравление молодёжи хулиганством, хотя от хулиганства до фашизма расстояние “короче воробьиного носа”»[12] (выделено мной – Г.Т.).
В реалиях сталинского СССР эти слова Горького равносильны публичному объявлению П.Н. Васильева политическим врагом и призыву к его аресту, который вскоре последовал, затем концлагерь, потом новый арест, а спустя три года, 16 июля 1937 года, поэта расстреляли в подвале московской Лефортовской тюрьмы по сфабрикованным органами НКВД обвинениям. После смерти Сталина, 20 июня 1956 года Павел Николаевич Васильев был полностью реабилитирован решением Военной Коллегии Верховного Суда СССР «за отсутствием состава преступления»[13].
❝ С началом войны жанр публичного доноса в СССР не только не утратил своей актуальности, но и стал активно применяться в церковной ограде…
С началом войны жанр публичного доноса в СССР не только не утратил своей актуальности, но и стал активно применяться в церковной ограде… В «Послании чадам нашей Православной Русской Церкви обитающим в Литве, Латвии и Эстонии. 22 сентября 1942 г.»[14] митрополита Сергия (Страгородского) говорится:
«Тем тяжелее говорить, как Господь «смиряет нас», церковников (2 Кор 12,21). Народ ради блага родины не считает своих жертв и кровь проливает и самую жизнь отдает. И это не у нас одних, но и в Сербии, и в Греции, и всюду, где только есть подлинно живые души. А вот в Риге в начале августа объявились православные наши архиереи (викарные Иаков архиепископ Елганский, Павел епископ Нарвский и Даниил Ковенский) во главе с присланным из Москвы митрополитом Литовским Сергием Воскресенским, которые «не пожелали страдать с народом Божиим», а предпочли «имети временную греха сладость» (Евр 11,25), пожить благополучно, питаясь от крупиц с фашистского стола (да и долго ли еще фашисты будут засиживать нашу землю?), пусть другие жертвуют собой за отечество. Волосы встают дыбом при чтении об истязании фашистами женщин, детей и раненых. А митрополит Сергий Воскресенский со своими «сподвижниками» — архиереями телеграфируют Гитлеру, что они «восхищаются ведущейся (Гитлером) героической борьбой» (с беззащитными?!) и «молят Всевышнего, да благословит Он (фашистское) оружие скорой и полной победой...» Столь неожиданный поворот православных архиереев к фашизму, несомненно, вызывает недоумение». (выделено мной – Г.Т.).
Упомянутый Владыка Сергий (Воскресенский)[15], митрополит Виленский и Литовский, 29 апреля 1944 года был расстрелян неизвестными на пустынной дороге Вильно – Ковно, а перечисленные в данном Послании викарные архиереи: Владыка Иаков (Карпс)[16], архиепископ Елгавский, и Владыка Павел (Дмитровский)[17], епископ Нарвский, мирно отошли ко Господу в 1943 году и в начале 1946 года, соответственно. А, вот, упомянутый митрополитом Сергием (Страгородским) Владыка Даниил (Юзвьюк)[18], епископ Ковенский, после войны некоторое время в сане архиепископа занимал Пинскую кафедру, однако, в 1950 году был арестован органами МГБ и провел в заключении в Озерлаге (Иркутская область) 5 (пять) лет. Вскоре после освобождения, вследствие тяжелых условий содержания в лагере, Владыка Даниил ослеп.
Главным обвинением архиепископа Даниила была «антисоветская агитация» в военный и послевоенный периоды. А, кто первым публично предъявил архиерею обвинение в «антисоветской агитации» в военный период?! Митрополит Сергий (Страгородский) в Послании от 22 сентября 1942 года, обвинив Владыку Даниила в «повороте к фашизму». Несмотря на истекшие восемь лет с момента выхода процитированного Послания митрополита Сергия (Страгородского), советские органы государственной безопасности не могли «не заметить» столь тяжких обвинений, высказанных публично. Таким образом, покойный Патриарх Сергий стал первым (и по хронологии, и по своему высокому положению) обвинителем архиепископа Даниила во время следствия в 1950 году, что в конечном итоге привело к суровому приговору последнему: 25 лет заключения в концентрационном лагере. Даже если бы в следственном деле Владыки Даниила прямо не упоминались обвинения восьмилетней давности из Послания митрополита Сергия (Страгородского), то всё равно его содержание было хорошо известно и следователям МГБ, и фигурантам дела, и довлело над всеми его участниками.
❝ А, кто первым публично предъявил архиерею обвинение в «антисоветской агитации» в военный период?!
Разве не применимы к данной ситуации слова митрополита Ювеналия (Пояркова) из доклада Юбилейному Собору (2000): «Члены Комиссии не нашли оснований для канонизации лиц, которые {…} оговорили {…} других, став причиной ареста, страданий или смерти ни в чем не повинных людей»? В случае с архиепископом Даниилом имели место и оговор (публичные тяжкие обвинения в «повороте к фашизму» со стороны митрополита Сергия (Страгородского) в 1942 году), и арест (1950), и страдания (пять лет заключения в восточно-сибирском концлагере и, как следствие, потеря зрения). Чем публичный оговор «лучше» оговора под пытками? Почему процитированный вывод Синодальной Комиссии, в свете судьбы архиепископа Даниила, не отнести к личности Патриарха Сергия?
Кроме того, сохранилось свидетельство активного участника Псковской миссии (1941–1944) – рижского священника о. Николая Никаноровича Трубецкого (1907–1978), со ссылкой на признания встреченного им в заключении бывшего партизана, об убийстве митрополита Сергия (Воскресенского) советскими партизанами по приказу НКГБ[19]. Документальных подтверждений этих слов до сих пор нет, но ведь ещё и не все архивы НКГБ рассекречены к настоящему времени. Если допустить, что бывший партизан не соврал отцу Николаю, то произошедшее будет не в пользу митрополита Сергия (Страгородского), который первым в Послании от 22 сентября 1942 года публично обвинил своего собрата-архиерея в «повороте к фашизму». Тогда возникает принципиальный вопрос: послужили публичные слова будущего Патриарха Сергия (Страгородского) весомым аргументом в пользу принятия решения об убийстве экзарха Прибалтики или нет? Ведь, во время войны любой гражданин СССР, кого советское государство рассматривало как «повернувшегося к фашизму», являлся законной целью и мог быть ликвидирован без суда, «по законам военного времени». Тем более, что речь идёт о крупном религиозном лидере, которого чиновники Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Народных Комиссаров СССР в секретной переписке именовали «отлученным от Церкви изменником Родины» уже в 1943 году[20].
❝ Ведь, во время войны любой гражданин СССР, кого советское государство рассматривало как «повернувшегося к фашизму», являлся законной целью и мог быть ликвидирован без суда, «по законам военного времени».
Прихожанин Прибалтийского Экзархата, живший до 1944 года в Латвии, Андрей Владимирович Герич (1919–2014) также уверен[21] в советском следе в деле убийства митрополита Сергия (Воскресенского). Решение о ликвидации Владыки Сергия (Воскресенского) могло быть принято и на низовом уровне, например, местными советскими партизанами и подпольщиками, действовавшими в Прибалтике в период оккупации, среди которых распространялось Послание митрополита Сергия (Страгородского) от 22 сентября 1942 года.
Таким образом, пока убийство митрополита Виленского и Литовского Сергия (Воскресенского) не раскрыто и объективно не расследовано (заключение 2-го управления НКГБ СССР, основывающееся на показаниях архимандрита-ренегата Филиппа (Морозова), о вине германских оккупационных властей в убийстве иерарха не может не вызывать сомнений[22] и, тем более, претендовать на «непредвзятость»…), судить о серьёзности последствий публичных обвинений Владыки митрополитом Сергием (Страгородским) в «повороте к фашизму» не представляется возможным, поскольку сохраняется вероятность, что именно эти слова стали роковыми и предрешили судьбу экзарха Прибалтики. Спустя чуть больше двух недель после расстрела Владыки Сергия (Воскресенского), в Москве 15 мая 1944 года скончался Патриарх Сергий, по официальным данным – от кровоизлияния в мозг. Церковный историк, профессор Василий Иванович Алексеев[23] (1906–2002) считал, что так на Патриархе Сергии отразилось известие об убийстве экзарха Прибалтики[24]…
После освобождения г. Ростова-на-Дону войсками Южного фронта Красной армии в феврале 1943 года, митрополит Сергий (Страгородский) пишет «Послание православной пастве Ростова-на-Дону и Ростовской епархии. 20 марта 1943 г.»[25]. В данном Послании снова содержатся публичные ложные обвинения русских архиерея и священнослужителей:
«В Ростове было открыто Епархиальное управление, и, к стыду нашему, нашлись духовные лица — Вячеслав Сериков, Иоанн Наговский, которые согласились работать в этом Епархиальном управлении по указке немцев. В качестве же возглавителя епархии где-то разыскали бывшего ростовского архиепископа Николая Амасийского, еще в 1935 году уволенного нами от управления Ростовской епархии. Жалкий старец едва ли отдавал себе ясный отчет в своих действиях, но тем он и удобнее был для показного возглавления. Захвативши с помощью немцев управление Ростовской епархии, немецкие ставленники не могли не понимать всю незаконность своего положения, и архиепископ Николай, по церковным правилам, не имел никакого права без благословения Московской Патриархии вторгаться в епархию и учрежденное ими Епархиальное управление, как самочинное и незаконное, и все действия и распоряжения этого управления не имели ни для кого обязательной силы. Вдобавок ко всему, учредители и участники должны были ожидать себе строгого суда Московской Патриархии. И вот, желая ускользнуть от суда, они к одному беззаконию прибавляют другое, еще более тяжкое. Вероятно, по той же немецкой указке они обратились к румынскому патриарху с просьбой принять Ростовскую епархию в его ведомство. Неизвестно что им ответил патриарх, но что бы он ни ответил, его ответ не может освободить беззаконников от суда. При всем том, немецкие ставленники могли сидеть в Ростове лишь до тех пор, пока там сидели немцы; немцы убежали и с ними убежали их ставленники.
И пусть их идут вместе к своему бесславному концу! Ростовской православной пастве до этих налетчиков в рясах нет никакого дела, и чем скорее она отрясет последний прах, прилипший к ней от навязанного общения с этими людьми, тем для нее будет спасительнее» (выделено мной – Г.Т.).
Появление Ростовского Епархиального управления[26] в августе 1942 года, после начала второй оккупации Ростова-на-Дону германскими войсками и их союзниками, отвечает условиям пунктов 2–4 Постановления Святейшего Патриарха Тихона (Белавина), Священного Синода и Высшего Церковного Совета Православной Российской Церкви от 7/20 ноября 1920 года № 362[27]:
«2) В случае, если епархия, вследствие передвижения фронта, изменения государственной границы и т. п. окажется вне всякого общения с Высшим Церковным управлением или само Высшее Церковное управление во главе со Святейшим Патриархом прекратит свою деятельность, епархиальный Архиерей немедленно входит в сношение с Архиереями соседних епархий на предмет организации высшей инстанции церковной власти для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях (в виде ли Временного Высшего Церковного Правительства или митрополичьего округа или еще иначе).
3) Попечение об организации Высшей Церковной Власти для целой группы оказавшихся в положении, указанном в п. 2 епархий составляет непременный долг старейшего в означенной группе по сану Архиерея.
4) В случае невозможности установить сношения с Архиереями соседних епархий и впредь до организации высшей инстанции церковной власти, епархиальный Архиерей воспринимает на себя всю полноту власти, предоставленной ему церковными канонами, принимая все меры к устроению местной церковной жизни и, если окажется нужным, к организации епархиального управления, применительно к создавшимся условиям, разрешая все дела, предоставленныя канонами архиерейской власти, при содействии существующих органов епархиального управления (Епархиального Собрания, Совета и проч. или вновь организованных); в случае же невозможности составить вышеуказанныя учреждения - самолично и под своей ответственностью» (выделено мной – Г.Т.).
В июле – августе 1942 года для Ростовской епархии были справедливы сразу два условия, указанных в пункте 2 Постановления от 7/20 ноября 1920 года № 362:
– "передвижение фронта" – Южный фронт Красной армии в июле 1942 года был расформирован[28], а его остатки переданы Северо-Кавказскому фронту, откатившемуся на сотни километров южнее административной границы Ростовской области, оказавшейся под оккупацией германских войск и их союзников, что исключало возможность "всякого общения с Высшим Церковным управлением";
– "Высшее Церковное управление во главе со Святейшим Патриархом прекратит свою деятельность" – ещё в мае 1935 года под давлением советской власти был ликвидирован[29](через самороспуск) высший орган управления Русской Православной Церкви – Временный Патриарший Священный Синод при Заместителе Патриаршего Местоблюстителя митрополите Московском и Коломенском Сергии (Страгородском), а сам Владыка Сергий с октября 1941 года находился фактически в изоляции, в городе Ульяновске (Симбирске), в связи с чем не мог полноценно осуществлять свою первосвятительскую деятельность.
❝ В июле – августе 1942 года для Ростовской епархии были справедливы сразу два условия, указанных в пункте 2 Постановления от 7/20 ноября 1920 года № 362.
К тому же, на территории Ростовской епархии к 1936 году фактически были полностью[30] ликвидированы советскими властями все канонические церковные структуры управления, а к 1941 году лишь один-единственный[31] храм в епархии сохранил государственную регистрацию – остальные были закрыты властями.
В связи с вышесказанным, Ростовский епархиальный архиерей в июле 1942 года был обязан (как старший) войти в "сношение с Архиереями соседних епархий на предмет организации высшей инстанции церковной власти для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях", что собственно и было сделано в сентябре 1942 года Ростовским архиепископом Николаем (Амасийским)[32], возглавившим Ростовское епархиальное управление и вошедшим в сношение с епископом Иосифом (Черновым)[33], управлявшим Таганрогским викариатством. Позднее, в конце 1942 года оба архиерея вошли[34] в состав канонической Украинской Автономной Церкви Московского Патриархата, возглавляемой экзархом Украины Алексием (Громадским)[35] (1882–1943), митрополитом Волынским и Житомирским. Владыка Алексий был приверженцем церковного единства и канонического права, за что и принял мученическую смерть[36] от рук боевиков[37] из «Организации украинских националистов» (мельниковцев), сторонников раскольнической «Украинской Автокефальной Православной Церкви» и её первоиерарха Поликарпа (Сикорского), 07 мая 1943 года в селе Смыга на Волыни.
В соответствии с пунктом 3 Постановления от 7/20 ноября 1920 года № 362, старейшим по сану архиереем в Ростовской епархии в сентябре 1942 года оказался архиепископ Николай, поэтому, он и стал во главе воссозданного Ростовского епархиального управления, выполняя свой долг попечения об организации церковной власти на канонической территории своей епархии.
А пункт 4 Постановления от 7/20 ноября 1920 года № 362 прямо обязывает епархиального архиерея воспринять "на себя всю полноту власти, предоставленной ему церковными канонами, принимая все меры к устроению местной церковной жизни и, если окажется нужным, к организации епархиального управления" (выделено мной – Г.Т.), что и было сделано в сентябре 1942 года архиепископом Николаем, возглавившим воссозданное за месяц до этого Ростовское епархиальное управление.
Далее, в Послании от 20 марта 1943 года митрополит Сергий (Страгородский) пишет:
"В качестве же возглавителя епархии где-то разыскали бывшего ростовского архиепископа Николая Амасийского, еще в 1935 году уволенного нами от управления Ростовской епархии" (выделено мной – Г.Т.).
Архиепископ Николай до войны управлял Ростовской епархией: с 30 ноября 1931 года до 23 мая 1935 года, когда он был арестован органами НКВД по ложному обвинению в «участии в контрреволюционной группе». Перед арестом, в 1934 году, Владыка Николай был возведён в сан архиепископа Ростовского. 16 ноября 1935 года он был приговорён к 3 (трем) годам административной ссылки в Башкирию и отправлен по этапу. И лишь только после этого, уже в следующем 1936 году архиепископ Ростовский Николай был почислен на покой, что по сути было лишь формальностью и просто легитимизировало (узаконивало) фактическое положение дел (отсутствие ссыльного архиерея на своей кафедре) с точки зрения церковного права. После расстрела в 1937 году последнего довоенного Ростовского епархиального архиерея – архиепископа Дионисия (Прозоровского)[39], который так и не успел вступить в управление епархией, Владыка Николай, хоть и почисленный вынужденно (из-за ссылки) на покой, оставался в то время единственным живым каноническим архиереем, занимавшим Ростовскую кафедру.
Кроме того, решение митрополита Сергия (Страгородского) о почислении в 1936 году «на покой» уже отбывающего ссылку архиепископа Ростовского и Таганрогского Николая фактически было продиктовано репрессивными действиями советских органов государственной безопасности (НКВД) в отношении этого архиерея и далеко не безупречно с канонической точки зрения. Согласно 34-го Апостольского правила[40]:
«Епископам всякаго народа подобает знати перваго в них и признавати его яко главу, и ничего превышающаго их власть не творити без его разсуждения; творити же каждому только то, что касается до его епархии и до мест, к ней принадлежащих. Но и первый ничего да не творит без разсуждения всех. Ибо тако будет единомыслие, и прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец и Сын и Святый Дух» (выделено мной – Г.Т.).
Вот, как комментирует 34-е Апостольское правило церковный ученый-канонист Священноисповедник епископ Никодим (Милаш)[41]:
«Правило говорит о первом епископе по отношению к подчиненным ему епископам, и как эти последние не смеют предпринимать ничего более важного и превышающего их власть, без ведома этого первого епископа, так точно правило предписывает и первому епископу не делать без ведома остальных епископов ничего, превышающего его власть, как первого епископа, а именно — не делать ничего и не издавать никаких предписаний по вопросам, касающимся всей областной церкви, следовательно, как его епархии, так и епархий, подвластных ему епископов. Это вопросы, относящиеся к кругу дел митрополичьего собора и касающиеся предметов канонических, евангельских и судебных, как это было утверждено на вселенских и поместных соборах» (выделено мной – Г.Т.).
Поскольку Временный Патриарший Священный Синод при Заместителе Патриаршего Местоблюстителя митрополите Московском и Коломенском Сергии (Страгородском) под давлением советской власти был самораспущен ещё в мае 1935 года, то единоличное решение митрополита Сергия о почислении «на покой» архиепископа Ростовского Николая, принятое им в 1936 году без «митрополичьего собора», не отвечает положениям 34-го Апостольского правила. К тому же, сам Владыка Николай заявление с прошением о почислении его «на покой» митрополиту Сергию (Страгородскому) не писал. А, нормы канонического права вообще не предусматривают почисление «на покой» правящего архиерея «по возрасту», тем более, без его личного прошения об этом.
❝ Нормы канонического права вообще не предусматривают почисление «на покой» правящего архиерея «по возрасту», тем более, без его личного прошения об этом.
Кроме того, в 861 году Константинопольским (Двукратным) Собором принято 16-е правило[42]:
«По причине случающихся в церкви Божией распрей и смятений. необходимо и сие определити: отнюдь да не поставляется епископ в той церкви, которой предстоятель жив еще, и пребывает во своем достоинстве, разве аще сам добровольно отречется от епископства. Ибо надлежит прежде привести к концу законное исследование вины, за которую он имеет удален быти от епископства, и тогда уже по его изложении, возвести на епископство другаго, вместо его. Аще же кто из епископов, пребывая в своем достоинстве, и не хощет отрещися, и не желает пасти народ свой, но, удаляяся из своея епископии, более шести месяцев остается в другом месте, не быв удерживаем ни царским повелением, ни исполнением поручений своего патриарха, ниже быв одержим тяжкою болезнью, делающею его совершенно недвижимым: таковый ни единою из реченных причин не воспящаемый, но удалившийся от своея епископии, и в ином месте долее шестимесячного времени пребывающий, да будете совершенно чужд епископские чести и достоинства. Ибо нерадящему о врученной ему пастве, и в ином месте более шести месяцев закосневающему, святый собор определил совершенно быти нужду и архиерейство, в которое поставлен, дабы пасти, и на его епископию возводити другаго, вместо его» (выделено мной – Г.Т.).
Епископ-канонист Никодим (Милаш) так трактует[43] 16-е правило Двукратного Собора:
«Два канонических вопроса затрагивает настоящее правило: об отречении епископа от своей кафедры, и о продолжительности отсутствия епископа из своей епархии. Относительно первого вопроса данное правило предписывает, что нового епископа нельзя назначать в епархию, пока жив ее епископ и пока он пребывает в своем достоинстве (έν τη ιδία συνίσταται τιμή). нового епископа нельзя назначать даже и тогда, когда законный епископ откажется добровольно от своей епархии (εί μή αυτός εκών τήν έπισκοπήν παραιτήσεται); в таком случае надлежит предварительно каноническим (κανονικώς) путем исследовать причины, побудившие епископа отречься от кафедры, и только, когда доказано будет пред надлежащим собором епископов или синодом, что он в чем-либо виновен, и когда он будет устранен (μετά τήν αυτοΰ καθαίρεσιν), может быть поставлен на его место другой епископ. Иначе говоря, епископская кафедра считается свободной лишь в том случае, если епископ ее умер, или если он собором епископов низложен; простым добровольным отречением епископа от своей кафедры, таковая не становится свободной, а только тогда, когда в местном синоде доказана будет вина епископа, и он из-за таковой будет низложен и лишен чести епископской.» (выделено мной – Г.Т.).
Таким образом, в соответствии с 16-м правилом Двукратного Собора, архиепископ Николай оставался правящим архиереем Ростовской и Таганрогской епархии и после ареста органами НКВД в мае 1935 года, и после ссылки в Башкирию, и после принятия единоличного и одностороннего решения митрополитом Сергием (Страгородским) в 1936 году о его «почислении на покой», и после оккупации территории епархии германскими войсками в июле 1942 года.
К слову сказать, 16-е правило Двукратного Собора было принято Церковью во избежание вмешательства мирских властей в церковную кадровую политику. Кафедра не «вдовствует», пока жив и не лишен епископской чести с ней венчанный архиерей. Митрополит Сергий (Страгородский) это правило постоянно нарушал, как например, в случае с архиепископом Ростовским Николаем в 1936 году или в случае[44] с митрополитом Петроградским Иосифом (Петровых) в 1927 году. Возможно ли считать подобное пренебрежение церковными канонами критерием святости?
❝ 16-е правило Двукратного Собора было принято Церковью во избежание вмешательства мирских властей в церковную кадровую политику. Кафедра не «вдовствует», пока жив и не лишен епископской чести с ней венчанный архиерей.
Обвинение митрополитом Сергием (Страгородским) архиепископа Николая в «показном возглавлении» Ростовской епархии также не соответствует действительности. По свидетельству Таганрогского епископа Иосифа (Чернова), архиепископ Николай имел противоречия с немецкими оккупационными властями[45]:
«В августе 1943 г. ... я выехал из Таганрога и через несколько часов был в Мариуполе. В Мариуполе я имел две встречи с архиепископом Николаем (Амасийским), во время которых были беседы о церковных делах. Архиепископ Николай сообщил мне о своей церковной службе и о том, как его два раза вызывали в гестапо по случаю его высказываний, направленных против немцев» (выделено мной – Г.Т.).
В Послании митрополита Сергия (Страгородского) ростовской пастве говорится:
«Вероятно, по той же немецкой указке они обратились к румынскому патриарху с просьбой принять Ростовскую епархию в его ведомство. Неизвестно что им ответил патриарх, но что бы он ни ответил, его ответ не может освободить беззаконников от суда» (выделено мной – Г.Т.).
Архиепископ Николай состоял в переписке[46] с Патриархом Румынской Православной Церкви Никодимом (Мунтяну)[47], выпускником Киевской духовной академии (1885), однако, насколько верно утверждение, что якобы он просил последнего «принять Ростовскую епархию в его ведомство», как это утверждает митрополит Сергий (Страгородский)? Где доказательства подобных переговоров? Если бы подобное обращение на самом деле было, то за минувшие 70 лет о нем бы стало широко известно. Однако, до настоящего времени в научном обороте нет ни одного документа или свидетельства, которые бы подтверждали слова митрополита Сергия (Страгородского) об обращении Владыки Николая «к румынскому патриарху с просьбой принять Ростовскую епархию в его ведомство».
Например, викарный епископ Ростовской епархии Иосиф (Чернов), служивший одновременно с архиепископом Николаем в период оккупации Ростовской области, был арестован в июне 1944 года и приговорен в феврале 1946 года к 10 (десяти) годам лагерей[48]. Следствие шло около двух лет, и Владыка Иосиф, сотрудничавший со следователями НКГБ, ни разу не упомянул о переговорах по переходу Ростовской епархии в юрисдикцию Румынского Патриарха. Единственным итогом переписки архиепископа Николая с Патриархом Никодимом Владыка Иосиф называет[49] оформление румынских документов (паспортов) Ростовскому архиерею и его ближайшим сотрудникам по епархиальному управлению для облегчения передвижения в условиях военного времени через воинские блок-посты на оккупированной территории епархии. Снова ложное публичное обвинение русского архиерея из уст будущего Патриарха Сергия? Разве это не лжесвидетельство?
И архиепископ Николай (Амасийский) (1959–1945), и один из его ближайших сотрудников – протоиерей Иоанн Симеонович Наговский[50] (1878–1956), упомянутые митрополитом Сергием (Страгородским) в Послании к ростовской пастве от 20 марта 1943 года, эмигрировали заграницу и там мирно почили, каждый в своё время. А, вот, третий священнослужитель Ростовской епархии, подвергшийся публичным обвинениям со стороны будущего Патриарха Сергия, - благочинный г. Ростова-на-Дону протоиерей Вячеслав Алексеевич Сериков[51] (1888–1953) от эмиграции отказался (его зять воевал на фронте в рядах Красной армии), оставшись служить настоятелем Кирилло-Мефодиевской церкви в г. Одессе в 1944 году. Спустя месяц после прихода в Одессу Красной армии, 29 мая 1944 года о. Вячеслав Сериков был арестован органами УНКГБ по Ростовской области «за измену Родине и проведение антисоветской агитации» и этапирован в Ростов-на-Дону. Следствие шло около года. Постановлением Особого Совещания при НКВД СССР от 17 марта 1945 года протоиерей Вячеслав Сериков был приговорен по статьям 58-1 «а», 58-10 УК РСФСР к заключению в Исправительно-трудовом лагере (ИТЛ) сроком на десять лет. Отбывать приговор отцу Вячеславу пришлось в заключении на Северном Урале, в Усольлаге (Учреждение АМ-244(66), г. Соликамск Молотовская область), на станции «Селянка». Не дожив в суровых условиях до своего освобождения, протоиерей Вячеслав Сериков отошел ко Господу в местах заключения 20 мая 1953 года. Рассмотрев материалы уголовного дела № П-54273 по обвинению в «измене Родине», 18 июня 1993 года прокуратура Ростовской области вынесла заключение о реабилитации о. Вячеслава Алексеевича Серикова.
❝ Митрополит Сергий (Страгородский) в своем Послании к ростовской пастве не скупился на обвинения отца Вячеслава, называя его (наряду с архиепископом Николаем и протоиереем Иоанном Наговским) «немецким ставленником» и «налетчиком в рясе», «захватившим с помощью немцев управление Ростовской епархией».
Митрополит Сергий (Страгородский) в своем Послании к ростовской пастве не скупился на обвинения отца Вячеслава, называя его (наряду с архиепископом Николаем и протоиереем Иоанном Наговским) «немецким ставленником» и «налетчиком в рясе», «захватившим с помощью немцев управление Ростовской епархией». А, между тем, письменное разрешение и архиерейское благословение совершать Богослужения в храмах Ростова-на-Дону и исполнять обязанности городского благочинного священника протоиерею В.А. Серикову выдал[52] вернувшийся на свою кафедру в Таганроге 08 августа 1942 года викарный епископ Ростовской и Таганрогской епархии Иосиф (Чернов), последним из канонических архиереев управлявший епархией перед войной (май – декабрь 1935). Однако, митрополит Сергий (Страгородский) умалчивает об этом обстоятельстве, также как умалчивает о роли епископа Иосифа, даже не упоминая его имени в своем Послании.
Таким образом, в случае с о. Вячеславом Сериковым, как и в случае с Владыкой Даниилом (Юзвьюк), имели место и публичные ложные обвинения (со стороны митрополита Сергия (Страгородского) 20 марта 1943 года), и арест (1944), и страдания (один год в следственной тюрьме НКГБ и восемь лет заключения в северо-уральском лагере). Однако, если Владыка Даниил всё-таки дожил до своего освобождения из заключения, хоть и потерял в последствии полностью зрение, то протоиерей Вячеслав Сериков умер[53] в заключении, так и не выйдя на свободу. При чем, Таганрогский епископ Иосиф, давший следователям НКГБ главные[54] обвинительные показания против отца Вячеслава, сам был арестован только 14 июня 1944 года, то есть спустя две недели после ареста[55] протоиерея В.А. Серикова. Это лишний раз свидетельствует, что советские органы государственной безопасности приняли к сведению публичные тяжкие и ложные обвинения о. Вячеслава Серикова со стороны митрополита Сергия (Страгородского) в его Послании к ростовской пастве от 20 марта 1943 года и при первой же возможности (спустя всего месяц после освобождения Одессы Красной армией в апреле 1944 года) арестовали и репрессировали священника по сфабрикованному делу[56].
Помимо решения[57] прокуратуры Ростовской области о реабилитации протоиерея Вячеслава Алексеевича Серикова, сохранилось письмо[58] батюшки из лагеря домой его семье, текст которого опровергает обвинения митрополита Сергия (Страгородского) в адрес священника:
«Здравствуйте, дорогие мои Родные! Прежде всего поздравляю Вас с победным окончанием войны и полным уничтожением фашизма, а также с прошедшими праздниками Светлого Христова Воскресения. От души желаю воцарения во всем мире абсолютного мира, братского объединения и расцвета от перенесенных невзгод войны Страны нашей. Нахожусь недалеко от города Соликамска, Молотовской области, адрес на обороте, можно добавить «Селянка». Пишите мне почаще и побольше, с нетерпением сообщите о судьбе Мити и Серафима Петровича, неужели они там были и погибли? Не хочется как-бы верить, что погибли в полном расцвете сил своих. Такие молодцы-герои…
…что найдёте возможным, в первую очередь кусочек стирального мыла, картонку, карандаш, бумагу для писем, белья мне не нужно никакого, продуктов же по усмотрению; хотелось бы немного чаю. Посылки принимаются на основании Циркуляра ГУЛАГа – НКГБ СССР № 42/731 от 10.10.1944 г.» (выделено мной – Г.Т.).
Кроме того, сохранилось свидетельство об отце Вячеславе Серикове фронтовика Вадима Михайловича Шаврова[59] (1924–1983), гвардии старшины 1-й статьи. В.М. Шавров в ноябре 1941 года добровольцем ушел на фронт, приписав себе два года, награжден орденом Славы IIIстепени и шестью медалями, трижды ранен, после войны студент МГИМО, церковный историк, писатель и публицист, фотограф Журнала Московской Патриархии, выпускник Одесской духовной семинарии (1956), иподиакон. В 1948 году В.М. Шавров был репрессирован органами МГБ по политической статье и отбывал заключение в Усольлаге вместе с о. Вячеславом Сериковым, освобожден 21 сентября 1954 года и реабилитирован. В его статье «Мой путь обретения веры», распространившейся посредством церковного «самиздата», говорится об отце Вячеславе следующее:
«Тут же в заточении я нашел хороших, чистых людей, которые поддержали во мне веру. Здесь я прежде всего хочу упомянуть о хорошем старом священнике о[тце] Вячеславе Серикове. Этот убеленный сединой старец, изумил и покорил меня своей исключительной добротой и сердечностью в обращении со всеми окружающими: даже “блатные” (профессиональные преступники) побаивались, уважали и любили его. Когда же умер добрейший о[тец] Вячеслав, то и они искренно, по-своему, переживали и оплакивали его смерть»[60] (выделено мной – Г.Т.).
Риторика процитированных публичных обвинений митрополитом Сергием (Страгородским) собратьев-архиереев и священнослужителей в военный период напоминает текст его Декларации[61] от 29 июля 1927 года, где также содержатся публичные обвинения в адрес русского духовенства, например:
«Утверждение Советской власти многими представлялось каким-то недоразумением, случайным и потому недолговечным. Забывали люди, что случайностей для христианина нет и что в совершившемся у нас, как везде и всегда, действует та же десница Божия, неуклонно ведущая каждый народ к предназначенной ему цели. Таким людям, не желающим понять «знамений времени», и может казаться, что нельзя порвать с прежним режимом и даже монархией, не порывая с Православием. Такое настроение известных церковных кругов, выражавшееся, конечно, и в словах, и в делах и навлекшее подозрения Советской власти, тормозило и усилия Святейшего Патриарха установить мирные отношения Церкви с Советским правительством» (выделено мной – Г.Т.).
К 1927 году мученические венцы за Христа от рук советских богоборческих властей уже приняли многие архиереи, священники, церковнослужители и миряне Русской Православной Церкви: Священномученик Ефрем (Кузнецов) (1918), Священномученик Иоанн Восторгов (1918), мученик Николай Варжанский (1918), Священномученик Гермоген (Долганёв) (1918), Священномученик Андроник (Никольский) (1918), Священномученик Никодим (Кононов) (1919), Священномученик Сильвестр (Ольшевский) (1920), Священномученик Вениамин (Казанский) (1922), Священномученик Сергий (Шеин) (1922), мученик Георгий Новицкий (1922), мученик Иоанн Ковшаров (1922) и другие, о чем было хорошо известно и митрополиту Сергию (Страгородскому). И, тем не менее, он пренебрежительно отзывается о Новомучениках: «известные церковные круги», публично обвиняя и объявляя их причиной отсутствия «мирных отношений» между Церковью и «Советским правительством». А, иначе, какой вывод следует из сказанного митрополитом Сергием (Страгородским), почему «Советское правительство» казнило Новомучеников?! Они, по мнению митрополита Сергия (Страгородского), «навлекли подозрения Советской власти»… И, это веское основание для смертной казни архиереев и священнослужителей? Или, это безупречный с нравственной точки зрения вывод святого человека?
❝ Это веское основание для смертной казни архиереев и священнослужителей? Или, это безупречный с нравственной точки зрения вывод святого человека?
Разве можно сегодня вести на полном серьёзе дискуссии о канонизации Патриарха Сергия (Страгородского), пока перечисленные выше вопросы и недоумения не получат развёрнутых, подробных и документально подтверждённых аргументированных ответов?!...
Конечно, у высоких и влиятельных сторонников канонизации Патриарха Сергия может возникнуть соблазн искусственно «ускорить» принятие подобного решения и воспользоваться «административным ресурсом», чтобы, например, попытаться отменить постановление прокуратуры Ростовской области от 18 июня 1993 года о реабилитации протоиерея Вячеслава Серикова по обвинению в «измене Родине» по уголовному делу № П-54273 (1944-1945). Однако, если это произойдет, то в действительности может дать обратный эффект: вместо задуманного нравственного оправдания митрополита Сергия (Страгородского) и его Посланий с ложными обвинениями русского духовенства на оккупированных территориях, в итоге откроется политическая составляющая данного проекта... А, кому нужна политическая «канонизация»?! Совершенно точно, что не Церкви, и не верующим.
[1] В Москве состоялась научная конференция «Патриарх Сергий и его духовное наследство» / Официальный сайт Московской Патриархии. 16 мая 2024 г. (дата обращения 30 мая 2024 года): http://www.patriarchia.ru/db/text/6128904.html?ysclid=lwsvi58aus531010621.
[2] Патриарх Сергий и его духовное наследство. М. Изд. Московской Патриархии. 1947.
[3] В РПЦ не исключают, что Патриарх Сергий будет канонизирован / Официальный сайт РИА НОВОСТИ. 05 апреля 2016 г. (дата обращения 30 мая 2024 года): https://ria.ru/20160405/1402750513.html?ysclid=lwsvddp95936006820.
[4] Во время авторской программы Владимира Романовича Легойды «Парсуна» на церковном телеканале «СПАС» от 01 июля 2018 г. Официальный сайт Архангельской епархии (дата обращения 30 мая 2024 года): https://arh-eparhia.ru/news/430/74426/.
[5] Официальный сайт Московской Патриархии (дата обращения 30 мая 2024 года): http://www.patriarchia.ru/db/text/422558.html?ysclid=lwsvpe5x35554537867.
[6] О литературных забавах // Правда. № 162. 14 июня 1934.
[7] Л. Кашина. Павел Васильев. Легенды и факты // Сибирские огни. № 4. 2010.
[8] О литературных забавах // Известия ЦИК СССР и ВЦИК. № 137. 14 июня 1934.
[9] О литературных забавах // Литературная газета. № 75. 14 июня 1934.
[10] О литературных забавах // Литературный Ленинград. № 27. 14 июня 1934.
[11] П.П. Косенко. Павел Васильев: Повесть о жизни поэта. Алма-Ата. Изд. Жазуши. 1967; А.А. Михайлов. Степная песнь: Поэзия Павла Васильева. М. Изд. Советский писатель. 1971; П.С. Выходцев. Павел Васильев: Очерк жизни и творчества. М. Изд. Советская Россия. 1972; С.С. Куняев. Русский беркут: Док. Повесть. М. Изд. Наш современник. 2001; В.И. Петров. Павел Васильев. Материалы и исследования. Омск. Изд. ОмГУ. 2002.
[12] О литературных забавах // Правда. № 162. 14 июня 1934.
[13] Л. Кашина. Павел Васильев. Легенды и факты // Сибирские огни. № 4. 2010.
[14] Информационный портал Церковно-Научного Центра «Православная Энциклопедия» (дата обращения 30 мая 2024 года): https://www.sedmitza.ru/lib/text/439922/.
[15] Шкаровский М.В. Митрополит Сергий (Воскресенский) и его служение в Прибалтике и на Северо-Западе в 1941-1944 гг. / Санкт-Петербургские епархиальные ведомости. Спб. 2002. Вып. 26-27; Шкаровский М.В., о. Илия Соловьев. Церковь против большевизма. Изд. Общество любителей церковной истории. М. 2013; Герич А.В. Трагическая судьба митрополита Сергия (Воскресенского): Свидетельство соотечественника. // Новый Часовой: Русский военно-исторический журнал. СПб. Изд. СПбГУ. № 15-16. 2004. С. 167–174; W.I. Alexeev, Russian orthodox Bishopsin Soviet Union, 1941-1953 (New York) s. 65-69.
[16] Синодик Псковской миссии // Санкт-Петербургские епархиальные ведомости. Вып. 26–27. 2002. С. 9.
[17] Журнал Московской Патриархии. 1945. № 9. С. 45-46, 1946. № 7. С. 4.
[18] Герман (Роснянский), иером. Архиепископ Даниил: (Некролог) // Журнал Московской Патриархии. 1965. № 11. С. 22–24; Мануил (Лемешевский), архиеп. Русские иерархи. 1893–1965. Т. 3. С. 25, 26, 289; Н. Гринёв. Русская Православная Церковь во время Великой Отечественной Войны // Православие и Мир. 08 мая 2006 г. URL (дата обращения 30 мая 2024 года): https://www.pravmir.ru/russkaya-pravoslavnaya-cerkov-vo-vremya-velikoj-otechestvennoj-vojny/.
[19] Шеметов Н. Единственная встреча памяти о. Николая Трубецкого / Вестник русского христианского движения. 1978. № 128. С. 250; Шкаровский М.В. Церковь зовет к защите Родины. СПб. 2005. С. 197; Герич А.В. Трагическая судьба митрополита Сергия (Воскресенского): Свидетельство соотечественника. // Новый Часовой: Русский военно-исторический журнал. СПб. Изд. СПбГУ. № 15-16. 2004. С. 167–174.
[20] Шкаровский М.В., о. Илия Соловьев. Церковь против большевизма. Изд. Общество любителей церковной истории. М. 2013. С. 137–138; ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 2. Л. 149.
[21] Герич А.В. Трагическая судьба митрополита Сергия (Воскресенского): Свидетельство соотечественника. // Новый Часовой: Русский военно-исторический журнал. СПб. Изд. СПбГУ. № 15-16. 2004. С. 167–174; Шкаровский М.В., о. Илия Соловьев. Церковь против большевизма. Изд. Общество любителей церковной истории. М. 2013. С. 138–139.
[22] Шкаровский М.В., о. Илия Соловьев. Церковь против большевизма. Изд. Общество любителей церковной истории. М. 2013. С. 128–137.
[23] В.В. Агеносов. Восставшие из Небытия. Антология писателей Ди-Пи и второй эмиграции. АИРО–ХХI. СПб. Изд. Алетейя. 2021. С. 7.
[24] W.I. Alexeev, Russian orthodox Bishopsin Soviet Union, 1941-1953 (New York) s. 65-69; В.И. Алексеев. Трагедия экзарха Сергия Воскресенского и избрание Московского Патриарха в свете тайных немецких документов (Le drame de l'exarque Serge Voskresenskij etl'élection du patriarche de Moscou à la lumière des documents confidentiels allemands // Irenikon. 1957. № 2. P. 189–202).
[25] Информационный портал Церковно-Научного Центра «Православная Энциклопедия» (дата обращения 30 мая 2024 года): https://www.sedmitza.ru/lib/text/439937/.
[26] Архив УФСБ России по Ростовской области. П-49273. Т. 1. Л. 50–53, 275–276.
[27] Церковные ведомости. Белград. № 1. 1922; № 17-18. 1926. С. 6–7; Официальный сайт РПЦЗ (МП) (дата обращения 30 мая 2024 года): https://russianorthodoxchurch.ws/synod/documents/ukaz_362.html.
[28] ЦАМО. Ф. 148а. Оп. 3763. Д. 97. Л. 266, 267. Директива Ставки Верховного Главнокомандующего № 170534 командующим войсками Северо-Кавказского и Южного фронтов об объединении фронтов. 28 июля 1942 года.
[29] Шкаровский М.В., о. Илия Соловьев. Церковь против большевизма. Изд. Общество любителей церковной истории. М. 2013. С. 27.
[30] Табунщикова Л.В., к.и.н. ЮФУ. Особенности церковной жизни на территории Ростовской области в период немецкой оккупации в годы Великой Отечественной войны // Грамота. Тамбов. 2015. № 10 (60). Ч. II. C. 175.
[31] ГАРО. Ф. Р-4173. Оп. 5. Д. 2. Справка о количественном составе церквей и молитвенных домов области с отметкой о дате закрытия церквей. Л. 1. Д. 39. Л. 1.
[32] Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979–1989. Т.5. С.121–125; Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М. 1994. Репр. воспр. изд. 1949–1957. (Джорданвилль). Ч.2. С. 120–122; Кострюков А.А. Первоначальный список новомучеников, подготовленный Русской Зарубежной Церковью для канонизации 1981 года // Церковь и время. 2020. № 2 (91). С. 51—116; Архив УФСБ России по Ростовской области. П-49273. Т. 1. Л. 50–53 об.
[33] Королева В. Свет радости в мире печали: Митрополит Алма-Атинский и Казахстанский Иосиф. М. Паломник. 2004. 686 с.; Архив УФСБ РФ по Ростовской области. П-49273.
[34] М.В. Шкаровский. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. М. 1999. С. 166–167.
[35] А.В. Вишиванюк. Митрополит Алексий (Громадский) – Экзарх Украинской Автономной Православной Церкви (1941–1943) // Вестник ПСТГУ. Серия II: История. История Русской Православной Церкви. 2007. Вып. 4 (25). С. 71–95.
[36] Серафим (Вербин), архим. О трагической смерти митрополита Алексия (Громадского) и трёх его спутников и о Дубенском монастыре // Православная Русь. № 4. 1958. С. 11—12.
[37] Іценко О.Г. Трагічна загибель екзарха Автономної Православної церкви Алексія (Громадського) // Актуальні проблеми вітчизняної та всесвітньої історії: наукові записки РДГУ: Збірник наукових праць. 2014. № Вип. 25. С. 160—163; Скорубский М.А. Туда, где бой за свободу. Киев. Изд. им. Е.И. Телиги. 1992. 351 с.
[38] Фомин С.В. Тарковские: Жертвоприношение (часть 151). URL: https:// sergey-v-fomin.livejournal.com/162938.html (дата обращения: 05.06.2024 г.)
[39] Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т.3. С. 74–75; Лобашев А. "Верою побеждали!...": Книга о духовном подвиге православных южноуральцев. Челябинск. 2007. С. 70–72.
[40] Правила православной церкви с толкованиями Никодима епископа Далматинско-Истрийского: Пер. с серб. - [Репр. изд.]. М. Изд. Отчий дом. 2001. Т. 1. 2001. XXXI. 650 с.
[41] Там же.
[42] Правила православной церкви с толкованиями Никодима епископа Далматинско-Истрийского: Пер. с серб. [Репр. изд.]. М. Изд. Отчий дом. 2001. Т. 2. 2001. VII. 643 с.
[43] Там же.
[44] Антонов В.В. Священномученик митрополит Иосиф в Петрограде // Возвращение: Церковно-общественный журнал. 1993. № 4. C. 46–52; Артёмов Н., прот. Новосвященномученик Иосиф Петроградский // Вестник Германской епархии РПЦЗ. 1999. № 2. С. 7–11.
[45] Архив УФСБ России по Ростовской области. П-49273. Т. 1. Л. 25–26.
[46] Архив УФСБ России по Ростовской области. П-49273. Т. 1. Л. 53 об., 58.
[47] В.В. Бурега, С. Гладыщева. Никодим (Мунтяну) // Православная энциклопедия. М. 2018. Т. XLIX. Непеин — Никодим. С. 731–737.
[48] Архив УФСБ России по Ростовской области. П-49273. Т. 13. Л. 161–173.
[49] Архив УФСБ России по Ростовской области. П-49273. Т. 1. Л. 53, 53 об.
[50] Трофимов Г.И. Полковой батюшка // Посев. М. № 5. 2022. С. 28–35. № 6. 2022. С. 34–42; Архив УФСБ России по Ростовской области. П-49273. Т. 1. Л. 50–53; Л. 275–276; Письмо Информационного центра управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по Архангельской области от 02 апреля 2021 года с исходящим № 3/217802379856; Архив Германской Епархии Русской Православной Церкви Заграницей (ГЕ РПЦЗ). «Анкета митрофорного протоиерея о.Иоанна Наговского от 12 февраля 1948 г.»; РГВИА. Ф. 409. Послужные списки, наградные листы и аттестации генералов, штаб – и обер-офицеров русской армии. Коллекция. Д. 4779. Документ: Наградный Лист Полкового Священника 111-го пехотного Донского полка о.Иоанна Наговского; РГВА, Ф. 2048, Штаб главнокомандующего армиями Западного фронта; Оп. 2, Управление дежурного генерала; Дело: «О награждении чинов 10-й Армии орденами Святой Анны II, III и IV степени и Святого Станислава II и III степени»; Документ: № 1742, Приказ Главнокомандующегоармиями Северо-Западного фронта от 31 июля 1915 г., № 1742.
[51] Трофимов Г.И. Протоиерей Вячеслав Сериков. // Четырнадцатые Константиновские краеведческие чтения им.А.Кошманова. Ростов-на-Дону. Альтаир. 2022. С. 422—439; Архив УФСБ России по Ростовской области. П-15249. П-54273. Т. 1. П-49273. Т. 1. Л. 50–53 об., 249 – 252, 275 – 276; Письмо УФСБ России по Ростовской области от 12 ноября 2015 г. № 115/6/9-Т-2075; Письмо Информационного центра главного управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по Пермскому краю от 31 августа 2018 г. № 185206487258; Шавров В.М. Мой путь обретения веры, М.: Самиздат, 1959; Шавров В.М. Весенние мысли и воспоминания // Грани. Frankfurt/Main: Посев, 1967. № 63. С. 106; Покаяние: Мартиролог. Т. 13. Ч. 2. / Сост.: М.Б. Рогачев. Сыктывкар. ООО «Коми республиканская типография». 2019. С. 90–91; Зегжда С.А. Страдалец до Голгофы. Священномученик Вениамин Митрополит Петроградский. Набережные Челны. Издательский дом «Новости МИРА». 2015. С. 107–110.
[52] Архив УФСБ России по Ростовской области. П-49273, Т. 1. Л. 50–53, 249–252.
[53] Письмо Информационного центра главного управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по Пермскому краю от 31 августа 2018 г. № 185206487258.
[54] Архив УФСБ России по Ростовской области. П-49273, Т. 1. Л. 280 об.
[55] Письмо УФСБ России по Ростовской области от 12 ноября 2015 г. № 115/6/9-Т-2075.
[56] Архив УФСБ России по Ростовской области. П-54273.
[57] Письмо УФСБ России по Ростовской области от 12 ноября 2015 г. № 115/6/9-Т-2075.
[58] Трофимов Г.И. Протоиерей Вячеслав Сериков. // Четырнадцатые Константиновские краеведческие чтения им.А.Кошманова. Ростов-на-Дону. Альтаир. 2022. С. 422—439.
[59] Шавров В.М. Весенние мысли и воспоминания // Грани. Frankfurt/Main: Посев, 1967. № 63. С. 97–110; Левитин-Краснов А.Э. Рук Твоих жар (1941-1956). Тель-Авив: Круг, 1979. С. 300–303; Левитин-Краснов А.Э. В поисках Нового Града: Воспоминания. Ч. 3. Тель-Авив: Круг, 1980. С. 85–86; Мень А., свящ. О себе… Воспоминания, интервью, беседы, письма. М.: Жизнь с Богом, 2007. С. 122; Мальцев Ю.В. Вольная русская литература, 1955–1975. Frankfurt/Main: Посев, 1976. С. 264–266, 464; Чапнин С.В., Николай Капчук: Приходилось делать многое, чего никто не мог себе позволить. // ЖМП. Москва, 2012. № 2. С. 89; ЦАМО. Ф. 33. Оп. 686046. Д. 381. Л. 263; Там же. Ф. 8329. Оп. 453608. Д. 6. Л. 301.
[60] Оригинал рукописи с авторскими правками хранится в семье правнуков протоиерея Вячеслава Серикова. Шавров В.М. Мой путь обретения веры. М. Самиздат. 1959; Шавров В.М. Весенние мысли и воспоминания // Грани. Frankfurt/Main: Посев. 1967. № 63. С. 106.
[61] Послание Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Нижегородского Сергия и Временного Патриаршего Священного Синода архипастырям, пастырям и всем верным чадам Всероссийской Православной Церкви // Известия ЦИК СССР и ВЦИК. 18 августа 1927.
Тема, о которой я вообще не имею права судить. Я ничего об этом не знаю, разве что из различных источников, которые ведь очень субъективны. Но мне пока ясно одно: канонизировать этого человека мы не имеем права.